Голуби Московского фестиваля
1(35) от 11 января 2007
[ Сергей НЕХАМКИН]
С подачи Пабло Пикассо
В 1955 году (за два года до фестиваля) инструктора
Кривошеева вызвал тогдашний первый секретарь МГК комсомола Михаил Давыдов: «С
сегодняшнего дня освобождаешься от всех дел. Займешься голубями». Голубями?
В кабинете сидел еще мужчина, как выяснилось, - Иосиф
Туманов (потом - народный артист СССР, известный постановщик массовых народных
зрелищ). «Важнейшая задача! - продолжал Давыдов. - Через два года нам нужны 100
тысяч голубей!» А Туманов достал что-то вроде брошюры с печатями и визами -
сценарий мероприятий фестиваля.
...В 1949 году в Париже проходил I Всемирный
конгресс сторонников мира. Требовалась эмблема. Знаменитый Пабло Пикассо,
вспомнив, очевидно, древние легенды, изобразил голубку с оливковой веточкой в
клюве. Так голубь стал символом мира. Фестивали молодежи и студентов (не только
наш) проходили под девизом «За мир и дружбу между народами!». Церемония
открытия традиционно начиналась с торжественного прохода по стадиону делегаций
стран-участниц. И традиционно же проход этот предварял взлет голубиной стаи:
голуби как бы начинали весь праздник.
Но Туманову стаи было мало. По его задумке одна за
другой над Лужниками (которые к фестивалю спешно строились) должны были взмыть
три волны голубей - белые, за ними красные, следом сизые. Поскольку «в
верхах» все уже было утверждено, Давыдов подчеркнул: «Сценарий для нас закон».
Эти три волны Кривошееву и надлежало подготовить.
- И смотри, чтобы не было, как в Варшаве! - строго
предупредил «первый».
Печальный опыт друзей
Варшавский фестиваль только что закончился. Голуби там
подгадили - в прямом и переносном смыслах. Поляки вынесли на центр стадиона
огромный ларец, распахнули крышку, полагая, что птицы рванут в небо белым
факелом. Но они не рванули, а выползли и стали бродить по
стадиону, мешая движению колонн... Позор, одним словом.
- Все правильно! - авторитетно объяснили Кривошееву
члены спешно набранной им «голубиной» комиссии. - Чтобы птица взлетела, ее
подбросить надо. А еще посвистеть да тряпкой помахать, иначе попервоначалу
сесть норовит.
Профессор, полковник и уличная
пацанва
Набрать комиссию Кривошеев был вынужден, поскольку сам
о голубях знал лишь то, что есть такая птица. Миновало как-то в послевоенном
детстве. Хотя каждый, кто помнит те годы, скажет, чем было тогда
голубятничество. Народный спорт, бизнес, школа отношений, способ завоевания
авторитета - все сразу! Голубятни стояли чуть ли не в каждом дворе, от голубей фанатели, их растили, ими
гордились, менялись, продавали, покупали, воровали, их «угоняли» (как теперь
угоняют автомобили, нанося материальный ущерб, - породистые голуби стоили
немалых денег), из-за них завязывались дружбы на века и вспыхивали драки с поножовщиной...
Причем добро бы только пацанва! Страсть захватывала на всю жизнь: взрослые
дядьки, отцы семейств, дневали и ночевали среди воркующей братии.
Конечно, получив задание, Кривошеев первым делом про
уличных голубятников и подумал. Проблема, однако, состояла в том, что публика
это нередко была... м-м-м... приблатненная. Все же, пошатавшись по дворам,
отобрал пяток ребят поприличней.
Но то - «самородки». Требовались и профессионалы.
Таковыми стали профессор Ларионов с биофака МГУ (главный специалист по голубям
в СССР) и бывший начальник службы голубино-почтовой связи Красной армии,
полковник по фамилии, кажется, Богданов. Службу к тому времени расформировали,
полковник тихо досиживал где-то последние месяцы до пенсии - и очень
обрадовался, что вновь востребован.
Профессор, полковник, пять дворовых парней и один
комсомольский работник стали прикидывать, как полет режиссерской мысли
претворить в конкретный голубиный полет.
Промышленным способом
Прежде всего было решено: всякие изысканные чеграши,
дутыши, турманы - побоку. Ставим на обычных почтовых - они способны в
нужный момент обеспечить нужный полет. Просто их за два года требуется вывести
потребное количество. Кстати, сколько? Цифра 100 тысяч явно была взята с
потолка, но, как ни странно, оказалась уместной. Нам ведь нужна гарантированно
сильная и выносливая птица? Следовательно, если выведем 100 тысяч, то из этого
количества за счет отбраковки получим к нужному сроку тысяч 40 именно таких -
молодых, крепких. И срок в два года - тоже нормально. Если начать работу
сейчас, то к 1957 году как раз станет на крыло третье поколение: экземпляры,
гарантированно подходящие к операции.
И завертелась машина! По заводам пошли разнарядки:
«Московский горком комсомола... во исполнение... просим оказать содействие...».
На предприятиях возводили голубятни. Мособлисполком обязали поставлять фураж. С
кадрами проблем не было. На каждом заводе обязательно находился слесарь Вася, фанат-голубятник.
Васю забирали из цеха, подводили к голубятне, говорили: «На два года это -
твое!» Узнав, что зарплату ему сохранят, а также сообразив, что казенного зерна
и для домашней голубятни хватит, Вася впадал в восторг. Он нес из дому лучшие образцы,
случал их, плодил, ставил на крыло... А Кривошеев каждое утро начинал с обзвона
заводских комитетов комсомола: «Алло, ЗИЛ? Сколько у вас голов вывелось? Нет,
ребята, для такого предприятия... Надо поднажать!»
Осторожно, сизари!
Конечно, весь этот разговор - о голубях почтовых,
породистых. Но была в тогдашней Москве... проблемой назвать язык не
поворачивается, но... Словом, обычных уличных сизарей, которых сегодня пруд
пруди, в городе тогда не имелось. То ли в войну съели, а популяция не
восстановилась, то ли еще чего. А городскому начальству очень хотелось, чтобы у
нас, как в Париже или Риме, взметывались над площадями голубиные стаи, чтобы
горожане их кормили - мирная, уютная картина, символизирующая покой и доброту
русской столицы. И исполком Моссовета принял специальное постановление «О
завозе и разведении в Москве голубей к VI Всемирному фестивалю молодежи и
студентов». В районе Красной площади, улицы Горького, в других центральных
точках установили построенные по итальянскому образцу голубятни (этакая свечка
с круглым коробом наверху), завезли птицу. Дворникам выдавали фураж. Пытались
даже наладить торговлю кулечками с зерном - чтобы люди могли кормить. Голубей враз
появилось много, причем к жизни в мегаполисе они приспособились не сразу. Их,
например, часто давили машины. ГАИ разработала знак: «Осторожно, голуби!» -
перечеркнутое изображение символа мира.
...Крепкие московские хозяйственники за дело взялись
крепко. После фестиваля от уличных голубей спасу не было. Городского сизаря не
зря зовут «летающей крысой» - птица это неумная, жадная, злая, вдобавок
разносит орнитоз, а плодится безудержно. Возникла новая забота - как уменьшить
поголовье.
Но это упрек не к Кривошееву. Он занимался своими
почтарями.
«Комсомол крутит яйца»
Помните - голуби должны были быть разных мастей? Чтобы
не возникло путаницы, решили: на таком-то заводе выводят только красных, белых
же передайте на другой, сизых - на третий... А уже часть голубок сидела на
яйцах. Комиссия разработала инструкцию - какие манипуляции с этими яйцами произвести,
чтобы не погибли при перевозах (подробности Кривошеев, убейте, не помнит).
Инструкцию размножили, разослали...
Через несколько дней - срочный вызов к «первому».
Давыдов сидел красный и злой. Выяснилось: экземпляр инструкции попал в партком,
кажется, ЗИЛа, и на бюро горкома ее зачитывали с комментариями типа «комсомол
яйца крутит!» Крайним, естественно, оказался Кривошеев. В ответ он завелся: не
я это придумал, Туманов при вас говорил, что ему нужны три масти, а «сценарий
для нас закон»... Адрес, по которому Давыдов послал известного режиссера,
приводить не будем.
Тем временем полковник Богданов предложил новую идею:
он брался одну стаю выдрессировать так, чтобы голуби пронесли в клювах зеленую
веточку. Получится прямо, как у Пикассо. Однако, поразмыслив, от затеи
отказались - кто бы увидел эту стайку и эти веточки над 100-тысячной чашей
стадиона?
В день парада
И все-таки они взлетели - 40 000 голубей!
Правда накануне была целая операция
по свозу птиц на подмосковную птицефабрику, отсортировке - слабые в сторону! -
рассадке по специально сконструированным коробкам (4000 коробок по 10 гнезд в
каждой), в которых крылатые бедолаги должны были выдержать 6 часов (!),
сохранив силы для полета. Потом две колонны грузовиков в сопровождении машин
ГАИ двинулись в четыре утра к Москве, чтобы за 2 часа до старта быть на
стадионе. А там 4000 выпускающих (участники «живого фона» на восточной
трибуне) ждали сигнала... В общем, тут рассказывать можно много... Но
если вы никогда не видели, как взмывают одновременно десятки тысяч голубей -
причем снизу они все смотрелись белыми, и потому показалось, что в небо
плеснула кипенно-снежная лава, - знайте, вы многое потеряли в жизни. Кадры
кинохроники сохранили этот момент. Трибуны ахнули, зрители повскакивали с мест,
аплодировали...
Назавтра
Естественный вопрос: куда эти голуби потом делись? «Не
знаю!» - честно отвечает Кривошеев. Среди московских и подмосковных
голубятников давно ходила молва: при открытии фестиваля пустят много-много
отборной, породистой птицы - ловите момент, мужики! Мужики и ловили: с утра
дежурили на улицах с голубками-«сводчицами». Видимо, голубки эти и растаскали
стаю по бесчисленным дворовым голубятням.
Но не всю. Из-за чего назавтра Кривошеев получил новый
ушат проблем.
УльтиМАТум
Голуби, чтобы вы знали, летают не по прямой, а ходят
кругами. Даже почтовые нарезают их в небе, постепенно смещаясь к родной
голубятне. И как среди людей есть правши и левши, так и у голубей - большинство
кружит по часовой стрелке, но процентов 20 - против. И вот те, что «против», не
улетели с Лужников. Техника полета закрутила, буквально ввинтила их под
козырьки стадиона, откуда птицы не смогли выбраться.
Утром Кривошееву позвонил взбешенный директор
Лужников. Выяснилось: голуби (а было их несколько тысяч) за ночь загадили
трибуны так, что отмыть вручную не было никаких сил. Вызвали пожарных. Те
врубили брандспойты - и мощные струи посрывали скамейки. А в Лужниках
намечалась спортивная программа фестиваля. В общем, столько крепких слов в горкоме не слышали
никогда. Кривошееву пришлось срочно звонить своим парням из комиссии.
Парни вкрадчиво поинтересовались: а если они птицу
уведут - чья будет? «Да ваша, чья еще!» «Тогда - не вопрос!» Так Кривошеев
увидел механику «свода» - причину бесчисленных разборок в тогдашних дворах.
Почтовый голубь - птица умная, верная, многие
километры летит сквозь преграды и непогоды к родной голубятне, к родной
кормушке-поилке - на том и держится голубиная почта. Но есть вещь, способная
сбить героя с панталыку: страсть. При виде хорошенькой голубки голубь забывает
про все и поворачивает следом. А голубка-то мчит к своей голубятне!
Как это дело происходит в масштабах огромной стаи? Да,
видимо, так и происходит: самцы, завидев красотку, устремляются за ней,
законные жены с криком «куда, подлец!» - за самцами, остальные - на шум
скандала, посмотреть, чем кончится. В общем, парни, едва забрезжил рассвет,
приехали в Лужники с ивовыми корзинами, в которых под покрывалами ворковали
ласковые «девочки». К началу спортивных встреч по частям и растащили всю
многотысячную ораву.
Мясные «немцы»
Но это - на следующий день. А 28 июля, подняв стаю,
вся комиссия поехала к Богданову отмечать успех. Было много водки, а на закуску
- небольшие жареные жирные тушки. «Что это?» - поинтересовался Кривошеев.
«Голуби!» - хмыкнул полковник.
Владлен Кривошеев: «Кусок застрял у меня в горле. Я за
два года... с этой птицей... она мне уже родная почти была!»
- Не те, - успокоил Богданов. - Наших есть -
грех. Это специальные, немецкой мясной породы, они не летают, их для еды и
разводят. Попробуй, вкусно!
Действительно, оказалось очень вкусно.
Источник: http://www.argumenti.ru |